Копия текста публикации со страницы http://www.radiorus.ru/issue.html?iid=132537&rid

Передача  "Особое мнение". Ведущий - политический обозреватель Игорь Гмыза. Гость: Сергей Михайлович Абрамов, директор ИПС РАН, чл.-корр. РАН.
Выпуск 2 апреля 2007 года (аудиофайлы: в формате mp3 - 45 Мб, в формате vma - 22 Мб)

"Особое мнение" Сергея Абрамова

Уверен, что большинство из нас о суперкомпьютерах знает только понаслышке. Что это такое в реальности, для чего они нужны и что могут суперкомпьютеры? Гость в студии знает практически о них всё. Это директор Института программных систем РАН, исполнительный директор от РФ суперкомпьютерной программы "СКИФ" доктор физико-математических наук, член-корреспондент РАН Сергей Михайлович Абрамов.

Говорить с ним мы сегодня будем в первую очередь о совместном российско-белорусском проекте - о суперкомпьютерной программе "СКИФ". Тем более, что сегодня это актуально. 2 апреля в России и Белоруссии отмечается День единения народов двух стран. Именно в этот день в 1997 году был подписан Договор о союзе Белоруссии и России.

- Известно, что в конце 2006 года ваш институт и ваши партнёры из Белоруссии получили премию российского правительства в области науки и техники за разработку суперкомпьютеров семейства "СКИФ". Что же такое суперкомпьютер?

Абрамов: Сегодня в мире примерно 15 стран изготавливают машины, которые входят в списки 500 самых мощных машин в мире. Общепринято те машины, которые вошли в первые пять сотен по производительности, называть суперкомпьютерами.

- Мы есть в этом списке?

Абрамов: Две машины, которые сделаны по суперкомпьютерной программе "СКИФ" - "СКИФ К-500" и "СКИФ К-1000", вошли в этот список. "СКИФ К-500" в ноябре 2003 года занял 407-е место, а "СКИФ К-1000" в ноябре 2004 года занял 98-е место. То есть это первая сотня. Надо сказать, что если пять сотен машин выпускают примерно 15 стран мира, то первая сотня - это только США, Япония и Китай. И изредка одна какая-нибудь страна, примкнувшая к ним. В ноябре 2004 года это было Союзное государство, чему я искренне рад.

А вот покупают такие машины уже 60-70 стран. Ну есть деньги - взял и купил. А вот производят их всего 15 государств, а первую сотню - только три страны плюс единичка иногда. Примерно такая статистика.

- Ваш институт подобных премий раньше не получал?

Абрамов: Да. Впервые она была вручена в истории не только института, но и города Переславля-Залесского, где мы расположены. Думаю, что и в Ярославской области эта премия также не вручалась.

- Сколько лет существует институт?

Абрамов: Институту 20 с небольшим лет. Мы были созданы в 1984 году.

- А это правда, что всё начиналось с двух деревянных бараков и что первый персональный компьютер для сотрудников института привёз академик Велихов в багажнике своей машины вместе с овощами? Или это сказки?

Абрамов: Это те сказки, которые являются былью. Так оно и было. До сих пор эти бараки стоят. Нам их передали в состоянии, как у нас в науке бывает: на тебе боже, что нам не гоже. Они на момент передачи уже как год стояли бесхозными. И рачительные соседи-хозяева выломали в них окна, двери и т.д. И вот в таком виде они и были отданы институту.

А первую машину действительно привёз Евгений Павлович Велихов в багажнике своей "Чайке" среди мешков картошки. Так что это тоже правда.

- С этого начинался Институт программных систем РАН. Думаю, что сейчас ситуация несколько иная?

Абрамов: Не просто иная, а кардинально иная. Институт был создан в рамках усилий по программе "Звёздные войны" 1984 года и был нацелен на решение фундаментальных задач, то есть задачей была фундаментальная наука, а не изготовление оружия. Нужно было прежде, чем строить ассиметричный ответ (это слова того времени, но они сейчас почему-то повторяться стали с не меньшей актуальностью, хотя, может быть, это и неплохо), решить фундаментальные вопросы, чтобы потом выстроить эффективный ассиметричный ответ. Институту программных систем были поставлены задачи: искусственный интеллект, высокопроизводительные вычисления и суперкомьютеры. И это в те годы! И государство денег не жалело! Деньги давались на разработки, на оснащение техникой, на строительство. С нуля были построены прекрасные лабораторные корпуса. Чуть-чуть закончить их не успели, они до сих пор не достроены, и мы ещё ведём их строительство.

- 90-е годы пришли?

Абрамов: Именно так. А тогда деньги давались и на строительство жилья. Персонал подбирался со словами, что через год принимаемый на работу получает квартиру. И это была правда. А время было 1984-1986 годы. Эти слова снимали с места любого человека из любой точки Советского Союза. Например, я сам москвич.

- Ну и как вы пережили 90-е годы?

Абрамов: Знаете, благодаря нашему первому директору мы всегда стремились не быть сильно зависимыми от бюджета РАН. И мы очень ему благодарны. Это позволяло решать фундаментальные проблемы, но вместе с тем у нас был ориентир: всегда доводить фундаментальные исследования до прикладных, до внедрения и работы с заказчиком. Поэтому мы 90-е годы пережили неплохо. Если считается, что РАН в среднем потеряла 50 процентов персонала за эти годы, то наши потери составили 15 процентов. Так что мы очень неплохо пережили тот период. За счёт того, что у нас были и собственные средства, и собственные работы, и т.д.

- Почему Россия и Белоруссия стали заниматься этой программой? Кому принадлежала инициатива?

Абрамов: Первый шаг сделала российская сторона, но этот шаг был примерно таким. Мой приятель, которого я ещё знаю по работе по Москве, как-то сказал, что нас готовы посмотреть в Белоруссии, и предложил туда съездить и показать свои разработки. И мы просто вдвоем с двумя помощниками выехали в Белоруссию. Там я вместе со своим помощником показал то, что сделал Институт программных систем в этой области на тот момент времени. Это было программное решение, позволяющее очень эффективно распараллеливать программы.

- Вы поехали так просто к белорусским коллегам?

Абрамов: Да. А мой друг привёз свои аппаратные разработки, которые, к счастью, были сделаны на микросхемах, выпущенных на Минском заводе электронной промышленности "Интеграл". Кто смотрел наши разработки? Президент национальной Академии наук Белоруссии. Мы вошли в здание президиума Академии наук Белоруссии, и нас там никто не остановил, не стал просить предъявить пропуска. Внутри мы развернули свою экспозицию, которую нам, конечно, помогли смонтировать. А дальше к нам пришёл президент национальной Академии наук Белоруссии. Он посмотрел и сказал, что ему понравилось. После этого он направил своих сотрудников в Переславль-Залесский. У нас они жили неделю, через неделю в Переславль-Залесский приехал президент национальной Академии наук Белоруссии. Это фантастика! Он приехал, уединился с ними, выслушал их доклад. После этого прошёл совместный учёный совет, и тут же были подписаны бумаги. С одной стороны - Институтом программных систем, национальной Академией наук Белоруссии - с другой и каким-то ООО "Суперкомпьютерные системы" из Москвы - с третьей стороны. Получился вот такой неравный брак. Вот таким образом были подписаны бумаги о необходимости интегрирования усилий и разработки суперкомпьютерной тематики.

- Вы сказали, что неравный брак. Сейчас у нас по-разному строятся отношения с Белоруссией. И у многих есть ощущение, что Россия - такая большая и сильная и какая-то маленькая и зависимая от неё по многим параметрам Белоруссия. Как вы к этому относитесь?

Абрамов: В программе "СКИФ" был полный паритет - по объёмам работы, финансам и так далее. Эта программа выполнялась пять лет - с 2000 по 2004 годы. Более того, Белоруссия была головной в ней и на одну копейку вносила больше денег. Известно, что бюджет Союзного государства складывается из взносов России и Белоруссии. В программу "СКИФ" взносы были равными. И это отражало реальную обстановку в данной отрасли.

Республика Беларусь в составе Советского Союза в прошлые годы имела свою специализацию. Помните, у нас были всесоюзные здравницы, всесоюзные житницы, кузницы и т.п., а Белоруссия имела специализацию в области радиопрома (компьютеры), электронной промышленности и элитного автомобилестроения. Уж если она и строила автомобили, то это был карьерный самосвал, которого больше никто не делал, у каждого колеса - свой двигатель и т.п., или что-нибудь в том же духе. То есть, в Белоруссии очень был большой потенциал в сфере "хай-тека". У Белоруссии нет ресурсов в смысле недр, в смысле сельского хозяйства - болота, никакой деловой древесины. А вот "хай-тек", "мозги" - именно такой была специализация Белоруссии в Советском Союзе.

После развала там сложилась короткая вертикаль власти, никаких ООО, всё жёстко, практически всё сохранилось. Да, конечно, есть потери, понесён урон, но никакого чрезвычайного разбазаривания там нет. В советские годы 40-60 процентов вычислительной техники (компьютеров) выпускалось на территории Белоруссии. Остальные 60-40 выпускались в России, в Ереване и других республиках. И в программе "СКИФ" мы соединяем две равные половинки. Никаких старших и младших братьев нет...